Меня зовут Анна. И моя история о том, как долгие годы я занималась саморазрушением, но называла это саморазвитием.
А начиналось всё до безобразия банально: школьные годы, влюблённость, желание заполучить любимого любой ценой. Подруга дала книгу заговоров Натальи Степановой. В 1990-е годы она была самым любимым автором у девочек в нашей школе. Эти книги спокойно выдавали в детской (!) библиотеке. И столько в них было советов, историй, заговоров на все случаи жизни, что трудно было не угодить в эти сети.
Мои родители понятия не имели, чем я занималась, а я была дисциплинированной ученицей магии. Занималась колдовством, не брезгуя даже «чёрной магией», ходила к бабкам, знахаркам за помощью, чтобы усилить эффект. А стремления-то были низменными: приворожить, избавиться от соперниц, отдать кому-нибудь свои болезни, узнать ответы на вопросы…
Но всё это теперь воспринимается как цветочки, потому что ягодки начались позже. Магия, которой я занималась, была примитивная. Она не ставила перед собой высоких целей, а я взрослела, и хотелось чего-то большего. Хотелось расширить границы восприятия. И угодила я в новые сети — Карлос Кастанеда.
1. Кастанеда. Кастанеда пришел ко мне через моих ближайших родственников. Они его прочитали и забыли, но я же взяла у него всё, что возможно. Восемь лет я отдала этому учению.
Хитёр Карлос. Говоря о Боге, он его не отрицал, но рассуждал о том, что есть более сложная организация мироздания. Зато он безжалостно высмеивал восточные учения, астрологию, другие мистические попытки узнать истину. Он утверждал, что они понятия не имеют, о чём говорят и, что они никогда не смогут заглянуть за рамки человеческого восприятия.
Эта идея мне нравилась. И пошло-поехало. Практикуя всё, что описывали Кастанеда, Тайша Абеляр, Флоринда Доннер-Грау и другие его ученики, а также особую гимнастику Тансёгрити, я достигла того уровня медитаций, когда знания приходят сами по себе.
Отпала необходимость что-то читать, искать. Я легко выходила за рамки обычного сознания, были внетелесные путешествия, колоссальное развитие интуиции. Мне стало неинтересно общаться с людьми, т.к. я наперёд знала, о чём они подумают и что скажут. Разговоры потеряли смысл.
К семье я ощущала холодное безразличие. Сама бесстрастность была моей целью, человечность удерживала меня в мире повседневности и была чем-то вроде тюремного заключения, нужно было избавиться от этого фиксированного восприятия. В итоге этот сложный, долгий, опасный путь привёл меня к катастрофе.
2. Катастрофа. В изменённом состоянии сознания у меня появились два «друга» — энергетические сущности. Наше общение происходило в иной реальности, когда моё «я» было сконцентрировано в «тонком» теле.
К этому времени я без особых усилий просто проваливалась в такую необычную бездну, которая напоминала видения наркоманов. При этом я всегда принципиально была против грубых неконтролируемых «астральных» выходов, наркотиков никогда не принимала.
Зато такие методы использовали некоторые мои друзья, делая разные сложные смеси, отваривали южноамериканскую лиану «айяуаска», псилоцибиновые грибы и пр.
Энергетические сущности могли принимать любые облики, но однажды я увидела их, как я думаю, настоящими. Это трудно описать, они ни на что не похожи. Плотные, чёрные, шипящие, вертикальные палки, постоянно меняющие размер, и они смотрели на меня всем своим «телом». Они ужасны! Их облик не имел ничего общего с изображением привидений, духов, нечистой силы, чьё описание выглядит даже как-то по-детски, смешно.
Между нами оказалась не дружба. Они подпитывались моей силой, присосались ко мне и пугали меня, их касания причиняли нестерпимую боль не только телу, но и душе. Я оказывалась будто на электрическом стуле, и этому не было конца. Мне не у кого было спросить совета. Я перестала спать, силы таяли, энергия обнулилась (а я с такой жадностью её копила). В то время я ещё не проводила параллелей с христианством.
Для меня не существовало добра и зла, я исходила из концепции о всеобщем равенстве, т.е. нет ничего важного, все и всё одинаковы, человек также равен любому камню, никто не имеет значения. То, что мы видим глазами, — не есть вся реальность, а лишь маленькая грань, и, чтобы сложить вместе все пазлы — нужна была свобода от собственной незначительной личности, но вкупе с ней лишними оказались доброта, любовь, милосердие, сострадание. Поэтому в моих взглядах не находилось места для деления на злых и добрых. Были просто иные причудливые формы жизни и не всегда принадлежащие нашему миру, не имеющие телесной оболочки. И то, что я невольно стала донором для паразитов, рассматривалось мною лишь как моё собственное упущение, ошибку и потерю контроля над ситуацией. Если бы кто-то мне тогда сказал, что то, чем я занимаюсь — грех, то я бы подумала, что этот человек пребывает в полнейшем неведении и мыслит примитивными понятиями.
Ну а потом настало время тяжёлых болезней. Врачи подтверждали, что моё здоровье в плачевном состоянии, моя медицинская карта стала толщиной с энциклопедию. Но причину никто не знал, кроме меня. Мне нужно было хоть что-нибудь предпринять, чтобы избавиться от этой напасти.